Пролог третий.

Один год до Чётвёртой Войны.

Он немедленно узнал женщину, которую искал.
В выходной день вы можете увидеть детей, которые играют на лужайке, освещенной лучами мягкого осеннего солнца, и их родителей, которые, улыбаясь, смотрят на них. Площадка рядом с фонтаном переполнена горожанами, которые привели сюда свои семьи на отдых.
Даже в такой толпе он не потерял её следа.
Неважно, насколько было многолюдно или далеко, он был уверен, что сможет без усилий найти её. Несмотря на то, что он не знал, сможет ли встретиться с ней в этом месяце. И даже, несмотря на то, что у неё был супруг.
Она заметила его в тени деревьёв только тогда, когда он подошёл к ней.
- Привет, давно не виделись.
- О… Кария-кун.
Скромно и вежливо улыбнувшись, она подняла глаза, отрываясь от книги, которую читала.
Что-то не так – увидев её лицо, Карию охватило сильное беспокойство. Похоже, что-то сильно мучило её.
Он захотел немедленно расспросить её, что послужило причиной её грусти, и приложить всё усилия, чтобы исправить это «что-то»… но даже ведомый таким импульсом Кария не стал этого делать. Он не был столь близок к ней, чтобы проявлять такую открытую доброту. Не его это было дело.
- Прошло три месяца. Эта поездка заняла довольно много времени.
- О… да.
В его мечтах она обязательно улыбалась. Но когда он стоял перед ней, у него всегда не хватало смелости встретиться с ней взглядом. Прошло восемь лет, и Кария уже никогда, наверное, не увидит улыбку на этом лице.
Из-за того, что он так нервничал, стоя перед ней, он никогда не знал, о чём с ней говорить, после того как они поздороваются, и поэтому возникала неловкая пауза. Так происходило каждый раз.
Чтобы прервать паузу, Кария ищет взглядом тех, с кем говорить ему было проще.
Вон там. Резвясь среди других детей на лужайке, мелькают два хвостика. Несмотря на юный возраст, у девочки уже было милое личико, которое так походило на лицо ее матери.
- Рин-чан, - позвал Кария, поднимая руку. Заметив его, девочка по имени Рин со всех ног мчится к нему, светло улыбаясь.
- С возвращением, дядя Кария. Ты привёз мне новый подарок?
- Рин, следи за своим поведением…
Казалось, маленькая девочка не обратила внимания на слова смущённой матери. Глаза Рин святились ожиданием, и Кария, отвечая той же улыбкой, вытащил из-за спины один из двух подарков, которые он сегодня принёс.
- Ой, как красиииво…
Брошь, сделанная из стеклянных шариков разных размеров, покорила сердце девочки с первого взгляда. И хотя подобное она могла видеть слишком часто для ребенка её возраста, Кария хорошо знал, что ей нравится.
- Большое спасибо, дядя. Я буду ее беречь.
- Ха-ха, если тебе понравилось, дядя тоже счастлив.
Нежно погладив Рин по голове, Кария взглядом ищет ещё одну девочку, которой предназначался второй подарок.
И почему здесь ее не находит.
- Скажи, а где Сакура-чан?
Улыбка Рин моментально испарилась.
Её лицо стало таким, будто она вообще перестала мыслить; лицо ребёнка, которого заставили признать то, о чём он и думать не желал.
- Сакура… она… уже ушла, - с пустым взглядом монотонно ответила Рин и побежала к детям, с которыми играла до этого, чтобы избежать дальнейших расспросов.
-…
Сбитый с толку малопонятными словами Рин, Кария вопросительно посмотрел на её мать, подспудно осознавая страшную реальность. Та, помрачнев, отвела взгляд.
- Что это значит?
- Сакура больше не моя дочь и не сестра Рин.
Её голос был сух, но более тверд, чем у дочери.
- Этот ребёнок ушёл в семью Мато.
Эта фамилия, знакомая и в тоже время омерзительная, словно нож вонзилась в сердце Карии.
- Этого не может… что это значит, Аои-сан?
- Ты не считаешь, что тебе не следует об этом спрашивать? Особенно тебе, Кария-кун?
Проворачивая уже воткнутый в сердце Карии нож, мать Рин, Тосака Аои, отвечает резко и холодно, безразлично смотря в сторону.
- Как ты могла это принять?
- Так решил он. Это было решение главы семьи Тосака, который выполнил просьбу наших старых друзей – Мато. Моё мнение роли не играет.
По этой причине мать и дитя, старшая и младшая сестры были разделены.
Конечно, она не согласилась. И Аои, и Рин хорошо знали, почему им не остается ничего, кроме как принять это. Потому что такова жизнь Волшебника. Кария знал эту жестокую судьбу очень хорошо.
- …И ты согласна с этим?
Аои отвечает Карии со слабой и грустной улыбкой, но ее голос был твёрд как камень.
- Когда я решила выйти замуж и войти в семью Тосака, когда я решила стать женой Волшебника, я уже была готова к чему-то такому. Когда ты вступаешь в семью Волшебника, то будет ошибкой желать счастья, которого могут добиться только простые семьи.
И видя, что Кария снова собирается что-то сказать, жена Волшебника нежно, не давая Карии возможности продолжить, остановила его.
- Это дело между семьями Тосака и Мато. Оно не касается тебя - того, кто повернулся спиной к миру Волшебников.
Она закончила фразу лёгким кивком.
Кария не мог пошевелиться. Поражённый свой слабостью и беспомощностью, он словно превратился в одно из деревьев этого парка.
С того момента, когда она была еще девочкой, затем, когда она стала женой, и даже после того, как у неё появилось двое детей, отношение Аои к Карии не изменилось. Они были друзьями с раннего детства. Старше его на три года, Аои всегда принимала Карию с добротой и без всякого принуждения, как старшая сестра своего брата.
Впервые она обозначила их настоящее положение.
- Если тебе удастся увидеть Сакуру, пожалуйста, будь добр с ней. Ты всегда ей нравился, Кария-кун.
Аои посмотрела на весело игравшую Рин, стараясь показать, что печаль её исчезла.
И если Рин выдала себя ответом на тот вопрос, который заставил Карию потерять дар речи, то Тосака Аои показала ему только образ матери, которая мирно наблюдает за ребёнком, играющим в парке в выходной день.
Но Кария до сих пор не мог понять этого. Не было способа понять это.
Непреклонную, невозмутимую Тосаку Аои, которая покорно приняла свою судьбу.
Она даже не могла скрыть слёзы, которые собирались в уголках её глаз.

***

Кария быстро шёл по улицам родного города; по улицам, которые, как он думал, никогда больше не увидит.
Каждый раз, возвращаясь в город Фуюки, он ни разу не пересекал мост, ведущий в Мияма - Старый Город.
Прошло уже десять лет. В отличие от Синто – Нового Города, в котором всё менялось чуть ли не каждый день, с его «соседом» не происходило никаких изменений, словно время там просто остановилось.
Спокойные улицы были полны воспоминаний. Но ни одно из них не было приятным, и он шёл вперед, не останавливаясь, чтобы полюбоваться окрестностями. Игнорируя эту бесполезную ностальгию, Кария думал о его разговоре с Аои в парке час назад.
«И ты согласна с этим?»
Вот она отвечает на его вопрос, а вот отводит глаза. Он не говорил таким резким тоном несколько лет.
Не поднимая глаз, никого не беспокоя… вот как он жил. Гнев и ненависть - вот что Кария оставил на одиноких улицах города Мияма. После того, как его изгнали из родного города, Кария никогда никому не возражал. Даже самые грязные и самые отвратительные случаи, что происходили с ним, не могли сравниться с той ненавистью, которую он испытывал к этому городу.
Именно поэтому, да. Наверное, прошло около 8 лет с того момента, когда он в последний раз повышал голос.
Тогда, в отношении той самой женщины, разве он не использовал тот же тон, те же слова?
«И ты согласна с этим?» - тогда задал он тот же вопрос. Вопрос был задан его давней подруге детства, той женщине, которая после той ночи должна была получить фамилию Тосака.
Он никогда не забудет. Её голоса, её эмоций.
Она чуть кивнула, так, словно сожалея, словно извиняясь, и всё равно краснела от смущения. Кария был побеждён милой улыбкой.
«… Я уже была готова... ошибкой будет желать счастья, которого могут добиться только простые семьи…»
Это было ложью.
В этот день, восемь лет назад, когда её предложили молодому Волшебнику, её улыбка определённо говорила о том, что она верит в своё счастье.
И, Кария признал своё поражение, потому что поверил этой улыбке.
Возможно, тот, за кого Аои выходила замуж, был тем единственным, кто мог сделать ее счастливым.
Но это было ошибкой.
Больше, чем кто-либо другой, Кария должен был понимать, что это была роковая ошибка.
И всё же он мог простить.
Даже ему, кто отвернулся в страхе, было известно, насколько отвратительным было Волшебство… Самую главную в его жизни женщину отдали тому, кто был Волшебником.
И то, что сейчас сжигает сердце Карии, – это сожаление.
Не один раз, дважды он выбрал неправильные слова.
Он не должен был спрашивать «и ты согласна с этим?», он должен был сказать «ты не должна этого делать».
И восемь лет назад, если бы он смог удержать Аои, возможно, будущее было бы другим. Если бы она не связала бы свою жизнь с семьёй Тосака тогда, она бы была свободна от проклятья, что несёт с собой Волшебство, она бы вела нормальную жизнь.
И сегодня, если бы он иначе отреагировал на решение, принятое семьями Тосака и Мато, там, в парке, возможно, это шокировало бы её. Она могла не оттолкнуть его, как чужого.
Но даже если так, она не должна винить за это только себя. Она даже не смогла сдержать своих слёз.
Кария не мог простить. Не мог простить себя за то, что повторил свою ошибку дважды. И как в наказание за это, он возвращался в те места, которое когда-то оставил далеко позади.
Несомненно, это был путь к искуплению его вины. Мир, к которому он повернулся спиной. Судьба, которой он едва избежал.
Но сейчас он может столкнуться с ней вновь.
Под небом, которое уже темнело в предвкушении сумерек, он остановился перед богатым домом, построенным на западный манер.
После того, что случилось 10 лет назад, Мато Кария вновь стоял перед воротами своего дома.
***
Начавшийся ещё в дверях, и плавно перетекший внутрь резиденции семьи Мато небольшой, но опасный разговор продолжился, когда Кария присел на диван в комнате-оранжерее.
- Я думал, что велел тебе больше не показываться мне на глаза.
Тот, кто сидел напротив Карии и произносил эти отвратительные слова, был маленьким старым мужчиной по имени Мато Зокен, главой семьи Мато. Его иссохшая лысая голова и конечности выглядели так, словно он был мумифицирован, но глубоко в глазах горел огонёк сильной личности; все это сделало из него человека необычного и загадочного.
Правду говоря, даже Кария не мог определить его точный возраст. Ошибочные данные в фамильном древе указывали на то, что он был братом отца Карии. Но даже в записях прадедушки, его предка в третьем поколении, в старом фамильном древе упоминался человек по имени Зокен. Не было никакой возможности определить, как много поколений он занимал место главы семьи Мато.
Он был Волшебником, которого можно было назвать бессмертным, всё продлевающего и продлевающего свой возраст. Человек, который стоял у истоков семьи Мато, генетически связанный с Карией. Гениальный фантом, доживший до нашей эры.
- Я случайно узнал кое-что, что является непростительным. То, что семья Мато опустилась до вопиющей низости.
Кария неоднократно убеждался в том, что Волшебник, сидящий перед ним был невероятно силён и нечеловечески жесток. Человек, который был олицетворением всего того, что Кария ненавидел и презирал на протяжении всей своей жизни. Даже если этот человек собирался убить его, Кария определённо будет ненавидеть его до самого конца. Десять лет назад Кария столкнулся с его сильным характером и бежал из семьи, пытаясь получить свободу.
- Я слышал, ты взял младшую дочь из семьи Тосака. Ты так хочешь сохранить в крови членов семьи Мато способность к Волшебству?
Зокен нахмурился, слушая, каким тоном его допрашивает собственный «племянник».
- Ты хочешь поговорить об этом? Ни о чём более? Кто, ты думаешь, ответственен за падение семьи Мато? В конце концов, тело сына Бьякуи – Синдзи – оказалось лишено Магических Цепей. Кровь Мато лишилась способности к Волшебству в этом поколении. Но у тебя, даже больше чем у твоего старшего брата Бьякуи, была возможность реализовать свой потенциал волшебника. Если бы ты покорно принял своё наследие и посвятил бы себя изучению секретов Волшебства семьи Мато, мы не оказались бы в таком положении. И всё это твоя…
Но Кария, фыркнув, прервал тираду старика, который, брызжа слюной, обвинял его во всех бедах их семьи.
- Прекрати ломать комедию, «вампир». Что ты сейчас только что сказал о продолжении рода чистокровных Волшебников? Не смеши меня. Ничего страшного не случится, если от следующего поколения не будет проку. Разговор на эту тему закончен, так как ты всё равно будешь жить двести или две тысячи лет, разве нет?
Похоже, Кария правильно угадал. Зокен хитро улыбнулся, весь его праведный гнев мгновенно улетучился. Это была улыбка чудовища, которое уже давно перестало испытывать какие-либо эмоции.
- Ты всё такой же бессердечный парень. Говоришь то, что думаешь.
- Как бы то ни было, ты сам меня этому учил. Да и я не тот, кто ходит вокруг да около.
Отвратительный звук донёсся из горла старика, словно он пытался сдержать свой смех.
- Правильно. Возможно, ты переживёшь меня и даже сына Бьякуи. Но даже если так, вопрос в том, как долго я смогу поддерживать своё тело, которое каждый день, каждый час, медленно, но верно разлагается. И даже если семья Мато не нуждается в наследнике, Волшебник в семье быть должен. Хотя бы один. Чтобы получить Грааль.
- Это и есть твоя цель?
И опять Кария угадал. Старый Волшебник искал настоящего бессмертия. И машина, которая исполняла желания и которая называлась «Грааль», могла подарить ему это. Ужасно было осознавать, что этот монстр будет жить столетиями, и что нет никакой надежды на то, что он избавит этот мир от своего отвратительного существования.
- Цикл в 60 лет практически завершён. Но в Четвёртой Войне за Святой Грааль не будет Мастера от семьи Мато. У Бьякуи нет требуемого уровня магической энергии, чтобы призвать Слугу. Он даже не получил Командных Заклинаний. Но если мы воздержимся от участия в этой битве, следующий шанс будет лишь через 60 лет. Без сомнения, можно извлечь много выгоды из дочери семьи Тосака. У меня большие планы на неё как на сосуд для Грааля.
Лицо Тосаки Сакуры промелькнуло у Карии перед глазами.
Поздний цветочек, который всегда был позади Рин, хрупкая, нежная девочка.
Ребёнок, чьё сердце было слишком молодо, для того, чтобы нести жестокое бремя Волшебника.
Проглотив свой кипящий гнев, Кария надел маску безразличия.
Здесь и сейчас он лишь для того, чтобы договориться с Зокеном. Ничего не получится, если он будет руководствоваться эмоциями.
- Если вопрос только в этом, что тебе нужен лишь Грааль, то тогда Тосака Сакура тебе будет ни к чему, так?
Зокен сощурился, уловив в словах Карии некий скрытый смысл.
- Что ты задумал?
- Сделку, Мато Зокен. Я буду представлять семью Мато в этой Войне как Мастер. В обмен ты отпустишь Тосаку Сакуру.
Ошарашенный всего на мгновение, Зокен издевательски рассмеялся.
- Хо-хо… не глупи. Неудачник, который не чему не учился, станет Мастером за год?
- Ты знаешь, как это сделать. С помощью твоих червей, которыми ты так гордишься.
Кария перешёл сразу к теме, взяв быка за рога и не дав старику опомниться.
- Имплантируй мне своих Магических Червей. Ты можешь это сделать, во мне есть кровь и плоть этой паршивой семейки. Совместимость будет намного лучше, чем использовать дочь из другой семьи.
На лице Зокена впервые появилось выражение, которое отдалённо напоминало человеческое, но Волшебник быстро взял себя в руки и с каменным лицом спросил:
- Кария… ты хочешь умереть?
- Только не говори, что тебя это волнует. «Дядя».
Похоже, Зокен понял, что Кария настроен серьёзно. Холодный взгляд оценивающе смотрел на Карию, затем Зокен глубоко вздохнул.
- Я должен сказать, что ты подходишь для этого больше, чем Бьякуя. После активации твоих Магических Цепей Червями, если мы тщательно будем тебя тренировать в течение года, то, возможно, в конце, Грааль выберет тебя… но даже если и так, я не могу тебя понять. Почему ты хочешь зайти так далеко всего лишь из-за одной маленькой девочки?
- Только потому, что я хочу, чтобы достижения семьи Мато были сделаны только руками её членов. Без вмешательства чужаков.
- Опять ты со своей восхитительной преданностью…
Словно наслаждаясь этим, Зокен самодовольно улыбнулся, и от этой улыбки веяло чем-то очень злым.
- Но Кария, если твоя цель - не вмешивать чужаков, разве ты чуть-чуть не опоздал? Ты знаешь, как много дней прошло с того момента, как дочь семьи Тосака вошла в нашу семью?
Отчаянье разорвало грудную клетку Карии.
- Старик, что ты…
- Она три дня рыдала без остановки, но на четвёртый день успокоилась. Сегодня ее бросили в Хранилище Червей, чтобы проверить, насколько хорошо и как долго она продержится, но, хе-хе, она находится там уже полдня и всё ещё дышит. И кто бы мог подумать… Материал семьи Тосака оказался вовсе не дефектным.
Плечи Карии вздрагивали от намерения разорвать на части того, кого он ненавидел всей душой, того, кто сидел перед ним и злобно ухмылялся.
Он хотел схватить Волшебника за шею, сжать со всей силой, сломать, сделать это прямо сейчас…
Но Кария проглотил и это. Даже если он находился в таком удручающем состоянии, Зокен всё равно оставался Волшебником. Сейчас Кария не мог даже попытаться убить его. У него не было и частички той силы, которая была нужна для этого.
Чтобы спасти Сакуру, ему нужно было договориться с Зокеном.
Видя внутренний конфликт, который терзал Карию, Зокен зловеще и удовлетворенно захихикал.
- Ну и что же ты сделаешь? Воля девочки уже сломлена, она наполнена Червями с головы до ног. Но если ты всё ещё хочешь спасти её, то ладно, я не буду раздумывать.
- Я не против. Просто сделай это, - ответил Кария сквозь зубы.
Разумеется, у него не было выбора.
- Прекрасно, прекрасно… мы начнём тренировать тебя, как только это станет возможным. Но знай, я продолжу тренировки Сакуры, если ты не будешь показывать должных результатов.
Хихиканье и подколки старого Волшебника делали из Карию дурака, оставляя его в мире собственной ярости и отчаянья.
- Вместо того чтобы заново тренировать неудачника, который однажды уже предал нас, шансы на то, что ребёнок окажется более полезным, - очень высоки. Я постараюсь выжать максимум пользы из вас обоих. Можно сказать, я не жду особого результата от Четвёртой Войны, раз уж я считаю, что семья Мато уже в ней проиграла. Но даже если твои шансы на победу один на миллион, если ты получишь Грааль, – я согласен. Если это произойдёт, то естественно, у меня не будет никакой заинтересованности в использовании дочери из семьи Тосака. Я прекращу все тренировки и откажусь от своих намерений использовать её как сосуд.
- Ты ведь не врёшь, а, Мато Зокен?
- Кария, если ты думаешь, что тебе нужно сомневаться в моих словах, попробуй сперва перенести вживление Червей. Да, попробуй поносить Червей в своём теле, скажем, неделю. Если ты не умрёшь в течение этой недели, я поверю, что ты действительно серьёзно настроен.
Качаясь словно тростник, Зокен поднялся с дивана, с трудом разогнул спину и встал перед Карией, зловеще кривя губы.
- Итак, давай начнём подготовку, не откладывая. Я немедленно прекращу процедуру, проводимую над Сакурой. Если ты хочешь сказать, что передумал, делай это сейчас.
Молча кивнув, Кария отбросил все колебания.
Как только он впустит Червей в своё тело, он будет не более чем марионеткой Зокена. Учитывая это, он не сможет не подчиняться приказам старика. Если Зокен сделает из него Волшебника, он и кровь семьи Мато, что течёт в его венах, определённо получит Командные Заклинания.
Война за Святой Грааль. Единственный шанс спасти Тосаку Сакуру. Шанс, который ему никогда не осуществить с его нынешним телом и знаниями.
Кария может потерять свою жизнь в обмен на этот шанс. Даже если он не будет убит другим Мастером, вживление в тело Карии Червей за такой короткий промежуток времени, в конце концов, приведёт к тому, что его плоть будет ими попросту съедена, и продолжительность его жизни будет составлять всего пару лет.
Но это уже ничего не значило.
Решение Карии было слишком медленным. Если бы у него была подобная решимость 10 лет назад, дочь Аои спокойно бы жила со своей матерью. Судьба, от которой он отказался, прошла мимо него и упала на невинную девочку.
Этому не было прощения. Даже если её и удастся спасти, она уже не вернётся к нормальной жизни.
К тому же, если ему придётся полностью уничтожить оставшихся шестерых Мастеров, чтобы заполучить Грааль…
Среди виновных в том, что случилось с Сакурой, был, по крайней мере, один человек, которому Кария мог обеспечить реквием на могилу.
- Тосака… Токиоми…
Как глава одной из трёх семей, из-за которых всё началось, он, несомненно, будет обладателем Командных Заклинаний.
Непохожий на тот гнев, с которым он ненавидел себя за преступление перед Аои; непохожий на ту ярость, с которой он ненавидел Зокена - в нём жил гнев иной, который поселился внутри него так же давно, но который накапливался день за днём, год за годом… до этого самого дня.
Жажда мести медленно разгоралась в душе Мато Карии, как огонь в доменной печи.

Акт 1. Глава 1

Никто не понимал одарённости Вэйвера Вельвета.
Как Волшебнику ему не повезло: родился в известной семье и не встретил хорошего учителя по Волшебству. Этот юноша обучался мастерству Волшебников сам, и, в конце концов, ему улыбнулась удача: он поступил в образовательное учреждение при штаб-квартире Ассоциации Волшебников в Лондоне (что контролировала действия Волшебников по всему миру), которое обычно называли «Часовой Башней». Вэйвер всегда думал, что причиной было его несравненное благородство. Он верил в это, не сомневаясь ни на минуту, и очень гордился своим таланом.
“Являюсь лишь самым способным учеником «Часовой башни» с момента её основания, и все должны проявлять ко мне уважение”… по крайней мере, так думал о себе Вэйвер.
На самом деле династия Волшебников Вельветов существовала лишь три поколения. Если сравнивать с потомками старинных семей Волшебников, концентрация магических меток и магических цепей Вэйвера на их фоне была незначительна, ведь в зависимости от поколения количество цепей и концентрация меток увеличивались. Многие ученики, которые проходили обучение в Часовой Башне, были чистокровными Волшебниками в шестом поколении.
Сила Волшебства не может достигнуть максимума за одно поколение. Знания, полученные через магические исследования, поиск нового, на что уходит вся жизнь - это переходит от детей к родителям. И только так способности к Волшебству могут достичь совершенства. Магическая энергия Волшебников в более позднем поколении более высока именно по этой причине.
Более того, хотя количество магических цепей Волшебника уже определенно при рождении, некоторые старинные семьи Волшебников сознательно шли на то, чтобы увеличить количество магических цепей своих отпрысков, не допуская в свою семью Волшебников из молодых семей. Другими словами, способности к Волшебству в этом мире определялись ещё до рождения Волшебника…
Это была общепринятая точка зрения.
Но Вэйвер смотрел на это несколько иначе.
То, что дали ему предки, можно многократно улучшить, повышая свой собственный опыт. Тщательно изучая Волшебство и правильно используя полученные навыки, можно было достичь определённого мастерства даже без необходимого количества магических цепей. Вот во что искренне верил Вэйвер. Он считал себя как раз подходящим примером этой теории, и всегда пытался показать свои способности окружающим.
Но реальность оказалось жестокой. Студенты, которые славились своей древней родословной, и те подхалимы, кто бесконечно следовали за ними, – именно они составляли большинство учащихся, и преподавательский состав Часовой Башни делал основной упор на них. Даже лектора не были исключением. Они проводили дополнительные занятия только лишь для перспективных студентов с богатой родословной, а таким, как Вэйвер, которые не блистали родословной, разрешали лишь посещать библиотеки и читать книги, предоставляя развивать способности к Волшебству самостоятельно.
Почему перспективы будущего Волшебника зависят от его родословной?
Почему изучение теории зависит от того, сколько поколений Волшебников в твоей семье?
Никому не было дела до вопросов Вэйвера Вельвета. Лекции читались цветастым языком, и они больше отвлекали, чем помогали в учёбе. Над его вопросами лекторы либо смеялись, либо вообще игнорировали их.
Это было просто невероятно. Эта несовместимость заставила Вэйвера принять активные меры.
Чтобы изобличить коррумпированную систему подготовки студентов в Ассоциации Волшебников, Вэйвер написал курсовую работу. Она называлась «Изучение путей постижения Волшебства в Новом Столетии» и была результатом трёх лет наблюдений и одного года письменной работы. Ставя под сомнение традиционные взгляды, курсовая, написанная со старанием и большими усилиями, содержала в себе лишь чёткие и ясные мысли, она не несла в себе никаких эмоций и фанатизма. Если бы эту курсовую увидел отдел Инквизиторов, то у них определённо появился бы повод для беспокойства.
Но лектор лишь пролистал его работу и вернул назад, пренебрежительно бросив Вэйверу в руки.
Его звали Кайнет Эль-Миллой Арчибальд. Он был наследником семьи Арчибальд в девятом поколении, очень известный человек, которого все величали Лордом Эль-Миллой. Он был помолвлен с дочерью директора Часовой Башни; став лектором в таком молодом возрасте, казалось, он был лучшим из лучших. Он обладал такой властью, которой желал Вэйвер.
- Человек, который подвержен таким глупым иллюзиям, как ты, не достоин изучать Волшебство, Вэйвер, - снисходительно, без капли жалости в голосе произнёс лектор Кайнет. Вэйвер так и не смог забыть того безжалостно-ледяного взгляда, с которым Кайнет смотрел на него.
За все девятнадцать лет жизни Вэйвер ни разу не подвергался такому унижению.
Если даже у этого человека и был талант лектора, всё равно он не мог понять, почему работа Вэйвера была такой исключительной. Нет-нет, всё как раз наоборот, возможно, он просто завидует, так как понимает всю ценность этой работы. Боится скрытого таланта Вэйвера, завидует ему и оскорбляет, считает его угрозой себе и своему положению. Скорее всего, именно поэтому он так грубо отозвался о курсовой. Специально отбрасывать работу, которая содержит в себе всю ту мудрость, что Вэйвер накопил за три года, разве так себя должен вести учёный?
Непростительно. Его талант, который способен заставить мир содрогнуться, без достаточных оснований просто выкинули за ненадобностью. Несправедливо. Ни один человек не посочувствовал «неудаче» Вэйвера. На самом деле Ассоциация Волшебников, по мнению Вэйвера, уже разлагалась изнутри.
Но… стараясь пережить эти бесконечные дни краха его надежд, однажды он услышал слух.
Слух о том, что знаменитый Лорд Эль-Миллой, чтобы возвысить своё величие, решил вступить в состязание Волшебников, которое будет проходить где-то на Дальнем Востоке.
Вэйвер принялся ночами изучать все правила и детали «Войны за Святой Грааль» и был просто поражён ужасающим открытием.
«Святой Грааль», вместилище огромного количества магической энергии… призыв Героических Душ в настоящее время… и Мастера, которые командуют этими Слугами, вступают в смертельный поединок.
Звание чемпиона, власть в случае победы и потеря всего - в том числе и жизни - в случае поражения, результат будет зависеть только от реальных навыков участника.
Немного варварский, но самый простой и справедливый способ доказать своё превосходство. Для непризнанного гения это великолепная возможность, лучшая сцена для того, чтобы показать себя.
Госпожа Удача наконец-то улыбнулась воодушевлённому Вэйверу.
Всё началось с оплошности Финансового Департамента. Лектор Кайнет Арчибальд послал запрос на доставку святого артефакта из Македонии… и вот посылка была доставлена Вэйверу, чтобы тот отдал его своему преподавателю. В отличие от других посылок, для вскрытия этой требовалось присутствие Кайнета. Вэйвер немедленно понял, что это был артефакт для призыва Слуги в Войне за Святой Грааль. И если это так, значит, он получил шанс, который выпадает всего раз в жизни.
В нем не осталось ни капли привязанности к продажной Часовой Башне. Слава выпускника была ничем по сравнению с величием победителя Войны за Святой Грааль в городе Фуюки. То мгновение, когда Вэйвер победит в Войне, будет моментом, когда ничтожные члены Ассоциации рухнут к его ногам в благоговении.
***
В этот день Вэйвер покинул Англию и направился в страну на Дальнем Востоке. В Часовой Башне немедленно поняли, кто украл посылку Кайнета, но за вором никого не послали. Никто не знал, что Вэйвер заинтересован в участии в Войне за Святой Грааль.
Но было еще кое-что, о чём Вэйвер не мог даже подумать. Зная о его приблизительных способностях, каждый считал, что он не придумал ничего умнее кроме как спрятать посылку Кайнета с реликвией. Никто не думал, что он способен рискнуть своей жизнью, участвуя в этом состязании Волшебников.
В этом случае, члены Часовой Башни определённо недооценили Вэйвера.
***
В деревне на Дальнем Востоке, в месте, где решится его судьба – в городе Фуюки – Вэйвер лежал на кровати, точнее, просто прятался под шерстяным одеялом, пытаясь безуспешно сдержать смех. Нет, это просто было невозможным. Освещенный солнечными лучами, которые проникали сквозь щели в занавесках, он на несколько секунд поднял правую руку и вновь приглушённо рассмеялся.
Реликвия в его руках, он сам в городе Фуюки, вполне способный Волшебник… как Грааль может не заметить такого, как он?
И вот, татуировка, состоящая из трёх рисунков – Командных Заклинаний – чётко проявилась на его правой руке как доказательство того, что он является Мастером, который может призвать Слугу. Даже квохтавшие во дворе курицы и производимый ими шум в начале этого дня не могли привести его в чувство.
- Вэйвер, завтрак готов!
Сегодня голос пожилой женщины, которая звала его с первого этажа, совсем не раздражал Вэйвера, как это было обычно. С этого памятного мирного утра Вэйвер стал необычайно быстро меняться.
Хотя Япония походила на тихую заводь, вторжение в которую человека иной национальности непременно стало бы заметным, в городе Фуюки и его окрестностях это правило не работало: сюда приезжало много туристов из разных стран. И именно из-за этого появление здесь Вэйвера, который определённо не был похож на японца, не привлекло много внимания. Но даже с учетом этого Вэйвер был осторожен и продолжал накладывать заклинания лишь на пожилую пару, которая жила отдельно, заставляя их думать, что Вэйвер является их внуком, который вернулся из заграницы после прохождения курсов. Ему успешно удалось использовать фальшивую личность, чтобы спокойно жить здесь. Также ему не нужно было платить за проживание. Это было, словно убить двух птиц одним ударом, всё шло просто прекрасно, и Вэйвер всё больше и больше уверялся в своей способности приспосабливаться.
Чтобы в полной мере насладиться приятным утром, Вэйвер спустился по лестнице вниз на первый этаж, в кухню и обеденную комнату, куда не доносилось кудахтанье кур. Как и каждое утро, обеденная встретила нахлебника газетами, телевизионными новостями и приготовленным завтраком.
- Доброе утро, Вэйвер. Тебе хорошо спалось?
- Да, деда. Я вырубился и спал практически до самого утра, - ответил Вэйвер с улыбкой, одновременно намазывая джем толстым слоем на тост. Сырой хлеб стоил всего 108 йен, но его было не очень приятно жевать. Точнее, это было очень неприятно, и единственный способ нормально позавтракать – это положить на хлеб очень много джема.
Глен и Марта МакКензи иммигрировали в Японию из Канады 20 лет назад. Но их сын, который не смог привыкнуть к японскому образу жизни, вернулся обратно и создал семью в своей родной стране. Внук, выросший в Японии, также уехал 10 лет назад. Ни одного письма, ни одного приезда. Информация о десяти лет жизни с внуком были извлечены Вэйвером из мозгов пожилой пары посредством гипноза. Можно сказать, что эта семья идеально подходила для него. Вэйвер изменил облик внука в памяти стариков, превратив его в свой, и успешно стал их любимым «Вэйвером МакКензи».
- Но, Марта, с самого утра я слышу, что за окном очень громко кудахчут какие-то курицы. Что они там делают у нас во дворе?
- У нас появилось три курицы. Откуда они взялись?
Стараясь придумать ответ, Вэйвер поспешно запихнул себе в рот остаток тоста с джемом, чтобы выиграть время.
- А… это… мой друг прислал мне своих домашних куриц, чтобы я позаботился о них пару дней. Он уехал, поэтому они побудут здесь чуть-чуть. Я верну их сегодня вечером.
- Ах, вот оно что…
Казалось, они действительно не возражали и легко поверили в это объяснение. На самом деле, было очень кстати, что старики были туговаты на ухо. Непрекращающееся квохтанье куриц до смерти надоело всем соседям четы МакКензи.
Но самым нервным из всех был Вэйвер. Как только он обнаружил у себя на руке Командные Заклинания, Вэйвер немедленно начал подготовку к церемонии жертвоприношения.
Он никогда не думал, что найти куриную ферму будет так сложно. Когда же он ее наконец нашёл, то убил целый час на то, чтобы поймать хотя бы трёх куриц. Он вернулся домой когда начало светать, покрытый птичьим помётом и с запёкшейся кровью на руках.
В Часовой Башне животные для церемонии жертвоприношения были уже подготовлены. Но сейчас, как мог такой гениальный Волшебник, как он, оказаться в столь жалком состоянии, пытаясь поймать каких-то куриц? Эта мысль глубоко засела в его голове, и Вэйвер чуть не заплакал от обиды. Но когда он снова посмотрел на Командные Заклинания на руке, его настроение улучшилось.
Он решил провести церемонию призыва сегодня ночью. Пускай эти надоедливые куры пока поживут.
И тогда Вэйвер заполучит Сильнейшего Слугу. Артефакт, спрятанный в его спальне под кроватью, будет источником призыва Великого Героя, которого Вэйвер очень хорошо знал.
Иссохший, наполовину истлевший кусок ткани был частью плаща, который когда-то реял за плечами короля. Легендарный «Король Завоевателей», уничтоживший Персидскую Империю и создавший первую в мире империю от Греции до северо-запада Индии. Этот Герой предстанет перед Вэйвером, после призыва сегодня ночью и затем приведёт его к великому Граалю.
- Дедушка, бабушка, я собираюсь отнести кур к дому моего друга сегодня вечером, так что я могу немного задержаться. Не беспокойтесь обо мне.
- Хорошо, но будь осторожен. Город Фуюки небезопасен в позднее время суток.
- Да, говорят, что этот серийный убийца вновь объявился в городе. Этот мир действительно страшен…
Сидя за длинным обеденным столом и жуя дешёвый порезанный хлеб, Вэйвер определённо ощущал себя счастливым. Лишь кудахтанье этих проклятых куриц несколько действовало ему на нервы.

Duo Iqus

Дуо-кун, вы удалили совесть из пакета программ? )))

Акт 1. Глава 3

В то самое время, далеко от заснеженных гор, на земле Востока, что отделена от материка морем, другой человек получал почти такой же отчёт от шпиона, что и Киритцугу.
Будучи потомственным Волшебником, Тосака Токиоми не прибегал к вульгарным технологиям, как это делал Киритцугу. Он был мастером специальной техники- магии брильянтов - которая позволяла общаться на расстоянии. Техника эта была секретом семьи Тосака, передавалась и совершенствовалась из поколения в поколение.
Поместье семьи Тосака возвышалось над Старым городом. В мастерской Токиоми, расположенной под землёй, было приготовлено экспериментальное оборудование, которое внешне походило на чёрный маятник. Разница между обычным оборудованием для экспериментов в области физики и оборудованием магическим заключалась в том, что массивный балансир маятника был фамильным брильянтом семьи Тосака. А вытекающие из верха маятника чернила скользили по леске, к которой был привязан брильянт, и смачивали его.
Камень, связанный с брильянтом в маятнике, принадлежал шпиону Тосаки. Если положить этот камень напротив бумаги для письма и начать писать, то качающийся в маятнике брильянт отреагирует соответственно – чернила, капающие вниз на специально подложенную бумагу, будут складываться в идеально написанный и грамотный отчёт. Таков был принцип его действия.
В этот момент брильянт в маятнике и камень, который находился по ту сторону земного шара, в Лондоне, синхронизировались друг с другом, и, несмотря на странные повторяющиеся движения, «докладчик» принялся ровно и аккуратно покрывать поверхность бумаги чернилами.
Заметив это, Токиоми вытащил бумагу из-под маятника и, не дожидаясь, пока чернила высохнут, стал просматривать полученный отчёт.
- Неважно, сколько раз я буду смотреть на это устройство, я всегда буду считать его ненадёжным.
Стоявший на страже Котомине Кирей всё это время выказывал своё недовольство.
- О, так ты думаешь, что факс для этого подошёл бы лучше? Если пользоваться этим «устройством», оно будет работать без перебоев даже тогда, когда не будет электроэнергии. Также не нужно волноваться, что информацию перехватят. Нам, Волшебникам, вовсе не нужно полагаться на современные технологии, мы давно изобрели аппараты, которые не связаны с современными приборами.
Даже если так, то Кирею всё равно казалось, что, если факсом может пользоваться любой, то он более удобен. «Любой» может им воспользоваться, вот чего Токиоми определённо принять не мог. Ясно, что технологии и знания аристократов и обычных людей различаются… но даже сейчас, в настоящем, Токиоми сохраняет свой старомодный образ мышления, как и подобает истинному Волшебнику.
- Это последний отчёт из Часовой Башни. Похоже, «гениальный» Лорд Эль-Миллой всё же нашёл утерянный артефакт. Это своего рода подтверждение, что он будет участвовать. Хм, действительно серьёзный противник. Значит, нам уже известны имена пяти Мастеров, включая меня…
- Меня действительно беспокоит то, что ещё два места пустуют.
- Почему тебя это волнует? Это означает, что попросту нет тех, кто достоин носить Командные Заклинания. Когда время выйдет, Грааль случайно дополнит недостающее количество Мастеров, невзирая на их «пригодность». К счастью, людей в Фуюки предостаточно, так что это будут отнюдь не выдающиеся личности. Не стоит волноваться раньше времени.
Это было так похоже на оптимистичного Токиоми… проучившись у него три года, Кирей теперь очень хорошо понимал, что за человек его учитель. Хотя он очень тщательно ко всему готовился, действуя, он обычно пропускал одну, две мелких детали; позаботиться об этих «мелких деталях» возможно, было обязанностью его ученика. Кирей уже давно понял эту маленькую истину.
- Кстати, об осторожности… Кирей, никто не видел, как ты вошёл в этот дом, так? Ведь, по идее, мы же с тобой противники.
Как и предполагал план Токиоми, реальность была запутана и изменена. Кирей, который был выбран Граалем три года назад, всё это время по приказу Токиоми тщательно скрывал татуировку на своей правой руке. До этого месяца, когда он объявил, что на его руке появились Командные Заклинания. В этот момент он порвал всё связи с Токиоми - как с противником в Войне за Святой Грааль.
- Нет причин для беспокойства. Неважно, видел меня кто-либо или нет, здесь нет ни фамилияров, ни призраков, наблюдающих за этим домом, я…
- Я это гарантирую, - вклинился в разговор голос третьего человека. Чёрная тень появилась рядом с Киреем. Героическая Душа незримо сопровождала того всё время, до момента, когда он появился перед Токиоми.
Худая и высокая тень очень отличалась от людей, даже если не учитывать магическую энергию. В нём было что-то «нечеловекое». Странная личность, носящая длинный чёрный балахон и белую маску–череп, чтобы скрыть лицо.
Да, это был первый Герой, призванный в Четвёртую Войну за Святой Грааль, Слуга Ассассин, который заключил контракт с Котомине Киреем, – Хассан ибн Саббах.
- Неважно, в какие игры они будут играть, им не спрятаться от моих глаз – глаз шпиона и разведчика. В ауре Мастера Кирея нет признаков того, что за ним наблюдал и следовал враг… вы можете расслабиться.
Словно понимая, что позиция Токиоми была выше, чем у его Мастера Котомине Кирея, Ассассин чётко и вежливо отрапортовал, в конце отвесив небольшой поклон.
После него вновь заговорил Кирей.
- Как только призванная Граалем Героическая Душа появится, неважно, к какому классу она принадлежит, об этом доложат отцу, аккуратно и без ошибок.
Преподобный Ризей был наблюдателем в Войне за Святой Грааль. Его назначили новым священником в церковь города Фуюки; там он сейчас и находился. Он был обладателем магического прибора «духовный контакт» (spirit board), одной из функций которого было определение характеристик Героев, призванных Граалем.
Личность Мастеров можно было узнать с помощью отчётов людей, но количество и класс появившихся Слуг, независимо от того, где они были призваны, обязательно проявится в «духовном контакте», чтобы наблюдатель мог лучше контролировать ситуацию.
- Согласно данным отца, мой Ассассин пока является единственным призванным Слугой. Остальные Волшебники, принимающие участие в Войне, только готовятся к призыву.
- Да. Но это лишь вопрос времени. Рано или поздно фамилияры Мастеров будут ходить вокруг да около этого дома и этой комнаты. Ведь им известно, что здесь, как и в поместье Мато, как и в замке Айнцберн, находятся Мастера.
По сравнению с тремя семьями преимущество иностранных Волшебников было в том, что их место проживания было неизвестно другим. Из-за этого на ранних этапах Войны, неважно, состоишь ли ты в одной из трёх семей или нет, ты всё равно будешь посылать шпионов на разведку.
Не то чтобы Кирей не доверял информационной сети Токиоми, просто он считал, что нужно быть настороже и учитывать возможность того, что оставшиеся два неизвестных Мастера будут достаточно умны, чтобы скрыть свою личность. И если они столкнутся с противником, использующим такую стратегию, Слуга Кирея, Ассассин, сможет максимально использовать свои возможности.
- Можешь идти. Ассассин, продолжай наблюдение снаружи. Будь осторожен.
- Принято.
Получив приказ от Кирея, Ассассин вновь принял призрачную форму и покинул комнату. Для Слуг, которые изначально являются призраками, не составляло проблем переходить из призрачной формы в материальную и наоборот.
У Ассассина была способность «Скрытие Присутствия», которой не имели другие Слуги. Ему не было равных в тех случаях, когда нужно было оставаться незамеченным.
Так как Кирей преследовал цель не победить в Войне, а снабжать информацией Токиоми, призыв Ассассина был лучшим выбором.
Это был их план.
Сперва Кирей должен был основательно исследовать стратегию ведения боя других Мастеров и слабые места их Слуг. После того, как они найдут способ победить каждого Мастера, Слуга Токиоми использует его, чтобы победить Слуг.
Из-за этого Токиоми должен был призвать Слугу, который обладал бы большими атакующими способностями. Кирей не знал, на какого Героя Токиоми положил глаз.
- Святой артефакт, который я подготовил, прибудет завтра утром.
Насколько Кирей понял из тона Токиоми, он не ждал от него вопросов.
- Я нашёл то, что и ожидал. Слуга, которого я призову, прекрасно подойдёт для использования его против вражеских Слуг. Если это Героическая Душа, то у них не будет никакого шанса на победу в открытом бою.
Токиоми по обыкновению радовался тайно, его улыбка была переполнена самоуверенностью.
- Церемонию призыва проведём следующей ночью – если никто из других Мастеров не буде шпионить за нами. Ты можешь присутствовать, Кирей, как и твой отец.
- Отец тоже?
- Да. Если Он будет удачно призван, тогда победа неизбежна. Я хочу разделить радость этого со всеми вами.
Эту высокомерную уверенность можно было смело назвать наследственной чертой Тосаки Токиоми. Кирей чувствовал что-то вроде страха, и даже восхищение этим его безмерным эго.
Внезапно внимание Кирея привлек брильянтовый маятник. Его движение над бумагой не прекратилось, прибор продолжал писать отчёт.
- Кажется, там ещё что-то.
- Да, это результат расследования по другому делу. Это не новая информация, возможно, ответ на мою просьбу узнать все о Мастере семьи Айнцберн.
Заполучить последнюю информацию, касающуюся семьи Айнцберн, которая оборвала все контакты с внешним миром, было сложно даже для Лондонской Часовой Башни. Но Токиоми сказал, что уже давно выслеживает этого Мастера. Он свернул старый отчёт и положил его на письменный стол, затем вытащил лист с новым текстом.
- Девять лет назад семья Айнцберн, которая так гордилась чистотой своей крови, нашла Волшебника-иностранца и приняла его в качестве зятя. Это расследовалось даже самой Ассоциацией, но понять причину такого решения смогли лишь я, да пожилой глава семьи Мато. Волшебники семьи Айнцберн, которые изучают лишь алхимию, не годятся для боя. Из-за этого они и проигрывали в предыдущих Войнах за Грааль. Похоже, они, в конце концов, потеряли терпение. Этот новый Волшебник служит им как средство.
После короткого просмотра отчёта, пока он объяснял своему бывшему ученику ситуацию, Токиоми передал лист Кирею. При виде заголовка «Отчёт по расследованию: Эмия Киритцугу», глаза Кирея чуть сузились.
- Это имя… я слышал его раньше. Предположительно, это опасный человек.
- О, Святая Церковь тоже знает о нём? «Убийца Волшебников» Эмия имеет дурную славу наёмника. По идее, он не является членом Ассоциации, но на самом деле он является её лучшим «инструментом».
- То есть, говоря словами Церкви, он что-то вроде экзекутора, так?
- Даже хуже, если смотреть глубже. Он наёмный убийца, который обучен убивать Волшебников. Так как лишь Волшебники могут справиться с себе подобными, он использует методы, которые, мягко говоря, несовместимы с образом действий Волшебников, чтобы убить их… он такой человек, который не брезгует никакими средствами.
В голосе Токиоми отчётливо звенел неприкрытый гнев. А Кирей заинтересовался человеком, которого звали Эмия Киритцугу. До него доходили разные слухи. Похоже, Киритцугу сталкивался с интересами Святой Церкви в прошлом. А Кирей хорошо знал людей, которые советовали ему быть очень осторожным с этим человеком.
Он начал читать. Большая часть отчёта была уделена стратегии ведения боя Киритцугу – люди, пропавшие без вести, и случаи, когда были подозрения, что именно он убил Волшебника. Но в основном производился анализ его способов устранения и нейтрализации. Читая, Кирей начал постепенно понимать, почему Токиоми ненавидел этого человека. Засады и убийства были лишь верхушкой айсберга.
Бомбы, заложенные в общественных местах, сбитые самолёты с большим количеством пассажиров на борту, - в отчёте говорилось и о таких случаях. Также была сделана подборка фактов из прошлого: унёсшие множество жизней жестокие террористические акты, которые на самом деле осуществил Киритцугу, чтобы убить одного Волшебника. И хотя не было прямых доказательств, вероятность того, что это числилось на совести Киритцугу, была очень высокой.
Ассассин – вот подходящее для него слово. Волшебники, противостоящие друг другу убивают лишь своего противника – такие случаи стали уже обыденными. И хотя то было соревнованием в искусстве Волшебства в чистом виде, обычно процесс проведения боя регулировался специальными правилами. Война за Святой Грааль также подходила под это определение; именно поэтому она называлась «Войной», а не хаотичной резнёй «всех против всех». Ряд правил и система сдерживаний и противовесов были и здесь.
А в отчёте не было ни одной строчки о том, что Киритцугу, вступая в битву, руководствовался хоть какими-то правилами и «положениями ведения боя», принятыми у Волшебников.
- Тот, кто называет себя Волшебником, существует вне человеческого мира и не подпадает под действия законов людей. Это главная причина, почему он должен беспрекословно подчиняться законом Нашего Мира.
Токиоми уже успокоился, однако в его тоне ещё можно было уловить нотки неприкрытой ненависти.
- Но этот человек – Эмия – полностью игнорирует правила. В нём нет ни капли гордости Волшебника. Такому нет прощения.
- Что ты сказал? Гордость?
- Да. Даже этот человек прошёл подготовку Волшебника. В таком случае у него нашлась вера, чтобы преодолеть все трудности. Но простить этого человека за его прошлое и его устремления даже после достижения успеха всё равно невозможно.
- …
То, что говорил Токиоми, было не правильно. В этом мире существовал такой тип «глупых» людей, которые подвергали себя жестоким тренировкам без какой-либо определённой цели. Кирей это понимал лучше, чем кто-либо.
- Но почему этот Эмия Киритцугу стал орудием убийства?
- Возможно, из-за денег. После того, как он вступил в семью Айнцберн, Киритцугу очистился от своего прошлого. Он уже получил достаточно денег, чтобы спокойно дожить до конца своих дней. Значит, причина. В отчёте ещё должно быть сказано, что этот человек занимался не только заказными убийствами, но, похоже, и другими аферами по всему миру, чтобы заработать большой куш денег.
Как только Токиоми это сказал, Кирей пробежал глазами конец отчёта, где были описаны другие инциденты, не связанные с Волшебниками: там говорилось, где именно Эмия Киритцугу отачивал свои навыки и получал опыт. Так вот значит что… Киритцугу участвовал в большом количестве различных вооружённых конфликтов по всему миру; он был не только «инструментом для убийств», но ещё и проработал длительное время наёмником.
- Этот отчёт… Могу ли я одолжить его для более детального изучения?
- Да, конечно. Если ты проанализируешь его для меня, это мне очень поможет. Я всё ещё занят подготовкой к ритуалу призыва.
***
Кирей вышел из мастерской, находившейся в подвале, и поднялся на первый этаж. На полпути он столкнулся с маленькой девочкой, воюющей с большим количеством багажа.
- Доброе утро, Рин.
Он не ожидал какого-то особенного приветствия, просто поздоровался с ней как обычно. И несколько удивился, когда девочка прекратила свои попытки поднять сразу несколько чемоданов и взглянула на него широко раскрытыми глазами. Кирею приходилось постоянно общаться с Рин в этом доме в течение трёх лет, но всякий раз, когда она смотрела на него, подозрительность в её взгляде не уменьшалась.
- …Добрый день, Кирей, - ответила она чуть уставшим голосом, но тон не изменился. Хотя Рин была ещё девочкой, она уже вела себя как мать, стараясь быть похожей на леди. Но также она была ученицей и преемницей знаний Тосаки Токиоми. И отличаться от других обычных учеников её возраста было обычным для Волшебников.
- Уезжаешь? Этот багаж просто огромен.
- Да. С сегодняшнего дня мы поживём в доме дедушки. Мне придётся ездить на автобусе, чтобы ходить в школу.
Из-за того, что скоро должна была начаться Война за Святой Грааль, Токиоми решил отправить свою семью в соседний район, где жила его теща. Ни жена, ни дочь не должны присутствовать на поле боя, это слишком опасно. Естественно, это было разумным решением.
Но его дочь Рин была этим недовольна. И хотя для неё переезд особых неудобств не представлял, сейчас девочка надула щёчки, что выдавало ее расстройство. Будущая леди пока была всего лишь ребёнком. Нельзя было относиться к ней слишком строго.
- Кирей, ты останешься с моим отцом, чтобы помогать ему, так?
- Да, как его ученик, я должен вести себя соответственно.
Рин не была бестолковым ребёнком. Как преемница знаний семьи Тосака она уже проходила обучение Волшебству у Токиоми. На момент Четвертой Войны за Святой Грааль она уже многое постигла.
И Рин понимала, почему её и мать отправляют в дом дедушки. Но именно этим она и недовольна – после её отъезда, Кирей будет единственным, кто останется в их поместье, не считая её отца, и сможет делать всё, что ему заблагорассудится.
Также Рин необычайно уважала своего отца. Возможно, именно поэтому Кирей и не нравился Рин. Переемницей Токиоми была она, но Кирей, как первый ученик, занял ее место.
- Кирей, я могу тебе доверять? Ты будешь защищать моего отца до конца? Ты можешь мне это обещать?
- Это невозможно. Если эта Война позволила бы мне обещать такое, тогда в вашем отъезде не было бы смысла, так?
Кирей был нерасположен говорить ей пустые фразы только для того, чтобы успокоить, поэтому он просто сказал ей правду. Но взгляд Рин стал лишь жестче, и она продолжала смотреть в глаза нахального и бесстыжего (как ей казалось) старшего ученика отца.
-…Как я и думала, ты мне совсем не нравишься.
Только когда она говорила то, что мало подходило её возрасту, она производила на Кирея благоприятное впечатление.
- Рин, никогда не говори столь неучтиво с другими людьми. Иначе что они подумают о твоём отце, который тебя воспитал?
- Это к отцу не относится!
Поняв, что Кирей в их разговоре использует отца как щит, лицо Рин покраснело от гнева. Как Кирей и предполагал.
- Вот что, Кирей! Если отец пострадает из-за твоих ошибок, я ни за что тебя не прощу! Я…!
В этот момент, «как по заказу», в коридоре появился силуэт Тосаки Аои. Закончив со всеми приготовлениями, она ждала Рин, но так как та не выходила, её мать решила проверить, что происходит.
- Рин, что ты делаешь? И почему ты кричишь?
- Ой, я… это…
- Перед отъездом, ваша дочь решила приободрить меня, миледи.
Кирей притворился спокойным, пытаясь тем самым помочь Рин, но та ещё больше разозлилась. Но так как девочка ничего не могла сказать Кирею, пока мать была рядом, она развернулась, чтобы уйти.
- Я помогу тебе с багажом. Этот чемодан слишком тяжёл для тебя.
- Нет! Я сама справлюсь!
Рин схватила чемодан и потащила его по коридору с ещё большим рвением, чем до встречи с Киреем; это заставило её потратить много сил, но, несмотря на это, она преодолела коридор и дошла до двери. Кирей знал, что такое поведение нельзя назвать поведением взрослого человека, но ему хотелось подразнить Рин, пока у него была такая возможность.
Оставшаяся Аои уважительно поклонилась Кирею.
- Котомине, я вверяю своего мужа в ваши руки. Пожалуйста, помогите ему осуществить его желание.
- Не беспокойтесь, я сделаю все, что в моих силах.
С точки зрения Кирея, Тосака Аои была безупречной женой. Величественная и рассудительная, педантичная во всём, понимающая своего мужа и ни во что не вмешивающаяся, ставящая покорность выше любви и уважающая свой долг, – если вкратце, она было идеальным примером жены и матери старого времени. В настоящее время, когда феминистские настроения начали просачиваться в общество, она была словно персонаж из старого романа, увековеченный в камне.
Токиоми действительно нашёл себе женщину, которая идеально подошла ему на роль жены.
Кирей стоял в дверном проёме и наблюдал за отъездом жены и дочери своего учителя. Они уезжали не на такси, а на частной машине, за рулём была Аои. Не только шофёр, но даже прислуга ещё с прошлой недели были отправлены в длительный отпуск. Это было сделано для того, чтобы не навредить людям, не причастным к Войне, но так же это был способ предотвратить возможную утечку информации. Токиоми не был достаточно осторожен, чтобы опасаться своей собственной прислуги, - предложение отправить их в отпуск принадлежало Кирею, а Токиоми был вынужден согласиться.
Перед тем как машина скрылась, тайком от своей матери, Рин показала Кирею язык и скорчила обидную рожицу. Кирей горько улыбнулся, и, проводив уезжающую машину взглядом, вернулся в пустое поместье.
***
Токиоми ещё был в своей мастерской в подвале, так что Кирей, оккупировав пустую гостиную, стал тщательно изучать отчёт об Эмии Киритцугу.
Он не мог объяснить, почему в нём проснулся такой интерес к этому странному Волшебнику, которого он даже не знал лично. Возможно, он чувствовал какое-то наслаждение в том, что этот человек вызывал такое отвращение у его учителя - Токиоми.
Отношения учителя и ученика, которые длились три года, всегда имели некий сатирический привкус.
Как учитель, Токиоми не мог нарадоваться, как Кирей концентрировался на обучении Волшебству и тому, как тот всё схватывал на лету; ведь обычно экзекутор должен ненавидеть Волшебство. Однако у него был огромный интерес ко всем областям Волшебства. Кирей, которого можно было назвать «жадным до знаний», пытался выучить вообще всё, что также радовало Токиоми. Теперь он полностью доверял Кирею, и даже сделал его своим первым учеником, которому даже его дочь Рин должна была выказывать уважение.
Но одновременно с растущим чувством дружбы со стороны Токиоми, Кирей всё больше замыкался в себе.
Он учил Волшебство не потому, что ему оно нравилось. Проведя долгую, праведную жизнь в Церкви, но так и не получив ничего взамен, Кирей надеялся, что, познав учения той организации, которая представляла собой полную противоположность Церкви, он получит ответ. Всего-то. Но результат по-прежнему был равен нулю. В изучении Волшебства Кирей не находил никакого удовольствия, не мог получить того, что заполнило бы пустоту в его душе. Наоборот, всё это ее лишь усугубило.
Токиоми, похоже, не замечал разочарования Кирея. Определение «такой же тип личности, как и его отец Ризей» полностью оправдывало себя. Так же, как и Ризей, Токиоми ценил Кирея и доверял ему.
Между ним и такими людьми, как его отец и Токиоми, была непреодолимая пропасть. Кирей очень хорошо это понимал, и, возможно, поэтому он и испытывал интерес к тому человеку, которого так презирал Токиоми.
Он думал, что этот человек, Эмия Киритцугу существовал на той же стороне баррикад, что и он, Котомине Кирей.
Токиоми, похоже, видел в Эмии лишь «Убийцу Волшебников». И отчет расследования, которое приказал он провести, рассказывал в основном об «истории битв Эмии Киритцугу против Волшебников», любые другие записи не по теме были краткими и упрошенными.
Но, просматривая те события, в которых участвовал Эмия Киритцугу в хронологическом порядке, Кирей постепенно начал понимать.
Своими действиями он всегда подвергал себя огромному риску.
В то время, когда он был наёмным убийцей – до вступления в семью Айнцберн в качестве зятя - Киритцугу блестяще выполнил бесчисленное количество миссий. Но временной промежуток между этими миссиями был слишком мал. Учитывая то, что ему нужно было время на подготовку и на то, чтобы принять заказ, единственным верным умозаключением было то, что он преследовал одновременно несколько целей. И все эти цели были параллельны друг другу. Он появлялся в местах вооружённых конфликтов в различных странах; и всегда - в тот момент, когда конфликт достигал своего апогея, сея наибольшие разрушения.
Словно он искал смерти, словно что-то непонятное двигало им… словно его действия были направлены лишь на самоуничтожение.
Это можно было сказать без колебаний. Этот человек не был эгоистичен, он, не раздумывая, рисковал своей жизнью, и польза от этого риска не шла с ним ни в какое сравнение. Невозможно было сказать, что он был простым наёмным убийцей, охотившимся лишь за деньгами.
Тогда – что же этот человек ищет?
- …
Кирей механически отложил отчёт в сторону, подпёр подбородок рукой и погрузился в размышления. Этот человек вёл бурную жизнь, так непохожую на жизнь других, но Кирей не считал, что к другим относится и он.
Волшебник, потерявший гордость, человек, потерявший свою веру - так его охарактеризовал Токиоми.
Если это - правда, то каждый раз он продолжает искать уничтожение… или, возможно, это можно назвать поиском ответа?
Тогда получается, что череда бесчисленных битв Эмии внезапно оборвалась девять лет назад. И произошло это из-за того, что во время своих поисков он встретил Волшебников семьи Айнцберн, которые искали победы в Войне за Святой Грааль в землях на Севере.
Можно было сказать, что в тот момент он получил ответ.
И сейчас Кирей будет с тревогой ожидать встречи с Эмией Киритцугу. Он наконец-то нашёл цель, чтобы участвовать в Войне в городе Фуюки.
Даже сейчас он не желал Святого Грааля. Но, если Киритцугу нарушит своё девятилетнее спокойствие, то Кирей только что обрёл смысл своего участия в сражении, которое может решить все его проблемы.
Он должен спросить этого человека. Что он ищет, за что он сражается, и что он хочет обрести в конце.
Котомине Кирей столкнётся лицом к лицу с Эмией Киритцугу, несмотря ни на что. Даже если их встреча будет означать битву не на жизнь, а на смерть.