- Все думаешь о нем?
Над Вансом идет дождь. Стальные струи в темноте - сплошной занавес, за которым не видно почти ничего. Кроме моего собственного лица, отражающегося в стекле. И теперь и ее лица тоже.
Я знал, что она зайдет – недаром она выбрала номера, которые соединены дверью – "в целях безопасности", как она сказала. Я только не знал, с чего она начнет. Ее смешок – низкий, гортанный и неоспоримо сексуальный.
- Он ведь далеко, - говорит она. – И заперт.
Не думаю, что это требует ответа: она указывает на очевидный факт. И напоминать мне об этом не нужно – я никогда и не забывал. Но она делает небольшую паузу, как будто ждет, что я что-то скажу.
- А я здесь, - продолжает она. Ее руки обвивают меня, сцепляются в кольцо. – Живая, - шепчет она. – Теплая.
Ее подбородок упирается мне в плечо. Я чувствую ее грудь – мягкую, вздымающуюся при дыхании.
- Моника, - говорю я. Она красивая женщина, и она на нашей стороне. Мне не хочется говорить ничего, что она могла бы найти неприятным. – Уже поздно.
Ее пальцы перебирают пряди моих волос, словно она заинтригована ощущением.
- Не торопись, Хьюго. Ты ведь не станешь отказываться, даже не зная, каково это будет? Можешь быть уверен, я окажусь куда лучше его.
- Дело совсем не в этом.
- Не поверю, что тебе не хочется разнообразия. Зачем так ограничивать себя? Ты можешь испытать нечто необыкновенное. Ведь с ним у тебя тоже был первый раз - и ты не знал, каким он окажется.
Так оно и было. В первый раз я не знал даже, согласится ли он. И не отшатнется ли от меня, увидев шрамы и те места, где протезы переходят в мои руки. Но ей я об этом не стану рассказывать.
- Глупо упускать момент, - говорит она. – Кто знает, что с нами будет завтра. Мне нравится рисковать. Мне нравится пробовать новое.
Ее голос скорее настойчив, чем соблазнителен. Возможно, для нее это дело чести – выиграть.
- Я знаю, мы друг другу понравимся, - шепчет она, пробегая быстрыми пальцами по моей груди и спускаясь ниже. – У тебя ведь все остальное не искусственное?
Она так стремилась разделить это задание со мной, весь день сегодня как будто ждала...
- Прости, - говорю я, высвобождаясь из ее рук.
Она все еще стоит очень близко, и в ее глазах насмешка.
- Да неужели? Отлично. Как тебе угодно. Если ты предпочитаешь хоронить себя заживо вместо того, чтобы...
Она не знает. Я уже был мертвецом. Когда скользил в крови убитых мной вампиров в Амстердаме. Когда смотрел на слой пыли, покрывающий лицо Ноэль, в превращенной в руины Барселоне. Я точно знаю, когда я перестал быть мертвецом. Когда его жаркая твердая ладонь стиснула мою руку, и его черные глаза поймали мой взгляд.
Спасибо, Хьюго.
Мне кажется, я до сих пор помню это его прикосновение.
Моника поводит плечами.
- Я ошиблась в тебе, - говорит она.
- Вовсе нет, - отвечаю я. – Я настолько же ущербен, каким кажусь.
Она смеется – это холодный, пустой смех. Завтра мы снова будем коллегами, партнерами – все как обычно. Она идет к двери, соединяющей наши номера, и только там оглядывается.
- А если я скажу ему, что мы переспали? Как ты думаешь, он поверит мне?
- Я так сильно обидел тебя? – говорю я. Она замолкает на мгновение, потом улыбается.
- Конечно, нет. Можешь не волноваться, я ничего не скажу... даже если бы что-то и было. Продолжай наслаждаться вашими отношениями. Тем более что вам нечасто это удается.
Она права. Она уходит, а я снова оборачиваюсь к окну. Над Вансом идет дождь.
Леон, я так скучаю по тебе.