Мария осмелела и стала рассказывать. Оказалось, что она приходила в дом Тобилевича раз в неделю или тогда, когда он связывался с ней. Убирала. Метоселанин, по её словам, вел разгульную жизнь, и когда у него бывали деньги, устраивал у себя дома весёлые вечеринки. Деньги у него водились, но, в последнее время, видимо, их стало меньше, потому что гулянок тожк поуменьшилось. Откуда он их брал - домработница понятия не имела. Тобилевич, по словам Марии, был большим любителем прекрасного пола, но ни одна подружка не задерживалась с ним дольше, чем три месяца. С последней он разошёлся совсем недавно, и новую, скорее всего, завести не успел. Последние дни перед пропажей Мария метоселанина не видела - он не звал её. Но ттгда, когда видела - ничего необычного не заметила. Насчёт новых знакомых сказать не может, а насчёти новых вещей... Она ещё не успела осмотреться.

Они поднялись по лестнице наверх - Мария сказала, что внизу - покои для гостей, для приёмов, но не для жилья. А вот наверху - помещения хозяина и его пасии. Проходя по хозяйским покоям, терранка морщилась и сокрушённо вздыхала - такой беспорядок... Она скурпулёзно обследовала шкафы, заглянула в бар, пошарила в шкафчике в ванной - огромной, занимавшей почти треть всего верхнего этажа. И пожала плечами. По её словам - ужасный беспорядок, сказать что-либо сложно, но, вроде бы - ничего необычного, странного и нехарактерного она не видит. Несколько комнат наверху былии заперты - Орест просто не успел пройтись по ним. На них домохозяйка указала, как на жилище бывшей пассии. Как оказалось - у Марии были ключи. "Женская часть" дома была пуста - ни одежды, ни обуви, ни всяких милых безделушек вроде подушечек, ковриков, висюлек и прочей дребедени не было.

- Нет, нет, я давено уже здесь не убиралась. Вы толко взгляните, сколько пыли?! - она мазнула ладошкой и показала Оресту. Ладонь была седой. 
- Да разве я б оставила б столько пыли! Здесь никого уже не было дней пять.

Мария начала вспоминать, автоматически вытирая пыль с дорогого, красного дерева, шкафа. По её словам выходило, что не меньше двух недель назад. На законный вопрос - откуда ж тогда ей известно. когда дама съехала. Мария ответила. что был настолько бурный и громкий скандал, что не услышать мог только глухой.

Мария послушно опустила тряпку.
- Ну... Суть скандала я не знаю - она почему-то вдруг смутилась - вроде бы госпожа видела господина Тобилевича в обществе другой дамы. Она вообще была очень вспыльчива - госпожа.

Мария снова принялась автоматически вытирать пыль, потом вспомнила, что ее просили этого не делать и спрятала руки за спину. Она знала, что госпожу звали Ядвигой и Тобилевич привез её откуда-то. Одно время она жила вроде бы в гостинице, а потом перебралась к нему. Куда она девалась после скандала - неизвестно. Скорее всего - уехала из города туда, откуда приехала.

Если верить словам Марии – барышня была истинным крокодилом. Длинная, худая брюнетка.
Путешествие по шкафам не принесло ничего. Оставался отель. Мария понятия не имела – какой из отелей. Но, если подумать – видимо, самый лучший, какой же ещё.

Мария несколько раз поклонилась Оресту, переспросила. точно ли не нужно убрать внизу и испарилась.

Штаб, он же  - городская ратуша

Штаб встретил Ореста тишиной. Полицейские вместе с гвардейцами разошлись по своим делам, остались лишь дежурные. И дети, как раз чинно кушавшие.

Морг. У дверей.

Разговорить Матиуша Веспу так и не удалось. Спичек или зажигалки Айче не получил (а он надеялся по этим мелочам попытаться разгадать загадку телохранителя профессорши), на попытки привлечь внимание не реагировал. Айче проторчал возле битый час, а потом, когда уже совсенм собрался плюнуть и заняться своими делами, выскочил пацанёнок, ухватил Веспу за рукав и куда-то уволок. А летенант остался на месте. всё с тем же скучающим видом. Когда они скрылись за поворотом, он поднёс к губам рацию.
- Пятый? В вашу сторону движутся двое - высокий брюнет с явной военной выправкой и белобрысый мальчишка лет пятнадцати. Походи на ними, Иржик. Потом передашь другим.
- Понял - раздалось из рации.
Айче кивнул и переключился на другой канал.
- Штаб? Кто занимается контрабандистами? Восьмой? Куда он пошёл? Когда? Понял. Отбой.
Лейтенант ленивол докурил сигарету и отправился ... домой. Да. именно домой. Ему предстоял визит в одно заведение сомнительной репутации. Айче много думал и пришёл к выводу, что зараза могла прийти в город только нелегальным путём. То есть - через преступные сети.

Бутерброды были доставлены какой-то терранкой. Она оказалась женой одного из полицейских-ветеранов, очень словохотливой и смешливой. От неё за пять минут Сташевский получил море информации, прямо-таки информационный водопад. Из него с трудом удалось вылоавить то, что шикарная гостиница в городе только одна - именитые гости предпочитали останавливаться в особняке графа Львовского. Поэтому гостиницей пользовались только приезжие аристократы.

То, что это была та самая гостиница, где остановился Фортуна - и так понятно. Правда - баронет этого не знал. Но отель выглядел действительно дорого - в старинном доармагеддоновском особняке (кажется - такие называли хрущовками? Интересно, почему? При чём здесь хрущ, он же - майский жук?)
Стоило метоселанину приблизиться - двери бесшумно распахнулись и выскользнул швейцар. Поклонился и предложил войти.

Управляющий явился незамедлительно. Поклонился Сташевскому и поинтеерссовался, чем может служить.

Администратор скривился. И попытался это скрыть, не слишком удачно, впрочем. Глядя на его гримасу, не трудно было понять, что даму здесь помнят. Но книги принесли и персонал собрался - от горничных и коридорных до шеф-повара из ресторана.
Дама-метоселанка по имени Ядвига в книге была всего одна. Ядвига Урсул.

Управляющий молча перевернул страницу и показал запись. Ядвига Урсул съехала почти сразу после поселения. То есть именно две недели назад. Выходила забавная картина. Дама приехала вроде бы с Тобилевичем. но не поселилась у него - несколько дней жила в отеле. Затем всё же перебралась в его особняк. А потом - вдруг съехала. Моментально. Уехала из города, словно за ней гнались. Даже не попыталась остановиться в отеле и сгладить ссору. Или - подождать, скажем, когда неверный любовник приползёт сам. Нет, она явно знала, что пора удирать.