Название: Шутка
Автор: Juxian Tang
Фандом: Trinity Blood
Персонажи: Ванесса, Папа, Петр
Рейтинг: PG
Warning: элементы слэша и гета... но вообще джен
Дисклеймер: Trinity Blood является собственностью Yoshida Sunao и Thores Shibamoto.
Примечание: Ванесса и Верджил – это вампиры из Лондиниума, из последних серий аниме, если помните
Саммари: Ванесса развлекается; последствия оказываются неожиданными

ШУТКА

10.48

- Если ты чего-то хочешь, ты должен быть смелым, чтобы добиться этого, - говорит Ванесса.

Его Святейшество в ответ делает то же самое, что и всегда – съеживается, втягивает голову в плечи, прячется за поднятыми руками. И этот его бесконечно красноречивый заячий взгляд. А вот голосу его красноречия явно не хватает.

- Я... не умею... быть смелым.

Ванесса по-кошачьи нагибается к нему, улыбается и медленно, с удовольствием произносит:

- Если ты не будешь смелым, то другие завладеют тем, чего ты хочешь. А ты будешь смотреть и жалеть, что не решился.

В серых глазах Папы мешаются сомнения, страх и надежда.

- Но я... не знаю как.

Ванессе едва удается сдержать смешок. Нехорошо дразнить мальчишку – особенно когда он пришел к ней за помощью и выглядел при этом таким несчастным и одиноким. Но она просто не могла устоять: это все так бесконечно забавно.

- Если тебе кто-то нравится, - говорит она, - ты можешь просто подойти к этому человеку, положить руки на плечи и поцеловать.

- Поцеловать? Как?

- В губы, конечно. И сказать: "Я тебя люблю".

Представляю, как Верджил посмеется, когда я ему об этом расскажу, думает она.

- Я боюсь... – Голос у Алессандро, и всегда-то негромкий, совсем упал – так, что Ванесса улавливает только отдельные слова. – Боюсь... будет кричать. Я так не люблю, когда кричат.

- Ну что ты! Кто же будет на тебя кричать? – со всей возможной силой убеждения говорит Ванесса. – Ведь это же хорошо, когда кому-то признаешься в любви. Это даже очень приятно!

- Да? – Папа тяжело вздыхает. – Ты правда так думаешь? Ну... ну ладно.

Еще раз вздохнув, он встает и уходит, низко опустив голову. Ванесса с удивлением смотрит ему вслед.

Не может быть! Я ведь была уверена, что он хочет поцеловать *меня*, думает она.

* * *

11.45

Ванесса сидит на полу у окна, глядя, как далеко внизу мерцают огни подземного города. Ей нравится это место – ее тайное убежище, найденное еще в детстве. Терране не знают о нем, да и далеко не все метаселяне знают – система жизнеобеспечения города настолько сложна, что скрывает в себе множество сюрпризов. Конечно, Ванесса давно уже не ребенок, чтобы играть в прятки... но ей нравится приходить сюда.

Никто не видит ее – даже те, кто снует на пару десятков футов ниже, на галерее, соединяющей служебные помещения. Ванесса достает припрятанную сигарету – Верджил прочитал бы ей лекцию на три часа, если бы узнал, что она курит; по-прежнему считает ее маленькой глупой сестричкой.

Сигарету она зажечь так и не успевает – потому что видит, как по проходу внизу следует Его Святейшество. И шагает он с таким решительным и отчаянным видом, что Ванесса внезапно понимает: вот он, момент истины. Папа решил воспользоваться ее советом.

От любопытства у нее перехватывает дух. Да она просто умрет, если не узнает, в кого он влюблен! Скорее всего, в новую королеву, говорит она сама себе. Хотелось бы ей это видеть.

Она хорошо знает, как попасть из одного тайного места в другое, незаметно следует за Алессандро, двигаясь параллельно с ним. Интересненько... Он направляется не к лифту, а... Что ему нужно у Инквизиции? Те затребовали себе помещения не только во дворце, но и под землей, под предлогом того, что должны следить за безопасностью – во всяком случае, они это так называют (Ванесса для себя называет это "совать нос во все дела"). Неужели мальчишка имел несчастье влюбиться в эту ужасную бабищу, как-ее-там-сестру-Паулу? Вот тогда он действительно попал.

Его Святейшество стучит в дверь и входит – и Ванесса ныряет в вентиляционный люк. Она чувствует себя глупой любопытной девчонкой, но она *должна* знать!

К счастью, Паулы в комнате нет, только этот ужасный терранин с голубыми волосами и оружием, напоминающим вибратор-переросток. Тот самый, что чуть не убил Ванессу... но все-таки не убил. Она вздыхает с облегчением: может быть, если мальчишке сейчас не удастся признаться Пауле в любви, со временем он утратит решимость.

И в этот момент... Алессандро подходит к инквизитору, кладет ему руки на плечи – тот наклоняется, видимо, думая, что Его Святейшество хочет ему что-то сказать, и... нет, нет, нет! Папа неловко, неуклюже прижимается губами к его губам.

Бедный мальчик, обреченно думает Ванесса и укоряет она сама себя: язык бы тебе отрезать за такие советы. Сейчас этот бессердечный тип выдаст такое, что малыш всю жизнь будет заикаться и дрожать... впрочем, он ведь и так дрожит.

Алессандро обрывает поцелуй; лицо у него пунцовое, а глаза огромные и взгляд застывший, словно он сейчас упадет в обморок. Но его губы произносят:

- Я тебя люблю.

Ванесса в отчаянии стукается любом об стенку вентиляционной шахты. Что я наделала...

Петр смотрит на Его Святейшество, брови у него сведены, лицо, словно вырубленное из камня, застыло. Что, он ничего не понял? Ну и туго же до него доходит - тупой терранин! От злости и волнения Ванесса начинает грызть подушечки пальцев. Она не хотела, действительно не хотела причинять мальчику вред! Вот и Верджил всегда говорит, что она сначала делает, а потом думает.

Ей кажется, что Петр молчит целую вечность – для Алессандро, наверное, проходит две вечности. У инквизитора еще такой вид, что никогда не поймешь, о чем он думает, сердится Ванесса, и думает ли вообще.

- Я тоже люблю вас всей душой, Ваше Святейшество, - наконец говорит Петр. – Моя жизнь принадлежит вам. Я готов умереть ради Господа... и ради вас как его наместника.

Кажется, Папа на протяжении этих слов даже не дышит. Теперь вздох вырывается у него, совсем не похожий на вздох облегчения. Ванессе кажется, что он сейчас сорвется с места и убежит – и, право же, это было бы к лучшему. Но он говорит:

- Я... имел в виду не такую любовь.

Его руки все еще лежат на плечах брата Петра – пальцы то судорожно стискиваются на красной ткани, то снова разжимаются. Кажется, Его Святейшество сейчас расплачется.

Петр осторожно берет руки Алессандро и снимает со своих плеч – но не отпускает, а продолжает держать в своих. Пальцы мальчика почти теряются в его огромных ладонях, способных, кажется, крошить кирпичи. Но сейчас они держат бережно, со странной почтительностью

- Я понял, Ваше Святейшество, - говорит Петр. – И ваши чувства были бы для меня радостью и честью, но...

Отчаяние мешается с надеждой в лице мальчика; его ресницы дрожат.

- Но? – повторяет он едва слышно.

Петр отвечает не сразу, подводит его к дивану и садится рядом.

- Но вы ведь сами посвятили меня в рыцари веры, не так ли? Вы знаете, что это означает.

Папа моргает и прикусывает губу.

- В тот день я посвятил свою жизнь служению Господу. Служению вам. Я отказался от плотских желаний и всего, что может отвлечь меня от выполнения долга.

Ванесса никогда не знала, что его голос может звучать вот так: природная свирепость смягчена почти до бархатной нежности. У него красивый голос... для терранина, внезапно думает она.

- Вы понимаете, Ваше Святейшество?

- Я... я... – у Папы дрожит голос.

- Искушения даются нам для того, чтобы их преодолевать. И как бы нам ни хотелось иногда нарушить свои обеты... Вы ведь тоже давали обет целомудрия, ваше Святейшество.

У Папы такой вид, словно из него ему отдавили ногу – одновременно несчастный и обиженный. Он высвобождает пальцы из больших ладоней Петра.

- Но другие... – жалобно говорит он, - другие ведь нарушают! Я знаю!

Петр смотрит на него: взгляд его глаз, цвета серого камня, неукоснительно тверд и в то же время полон сочувствия.

- Что нам за дело до других? – говорит он. - *Мы* должны выполнять наши обеты. Это дело нашей чистоты перед Богом.

Папа опускает голову. Щеки у него ярко-розовые, он выглядит пристыженным. Сердце у Ванессы сжимается от сочувствия.

И в этот момент – к ее удивлению – ей вдруг приходит в голову: все могло бы быть гораздо хуже. Гораздо. Она поражена; не в первый раз уже этот терранин делает что-то, что поражает ее. Конечно, у Алессандро не было с ним ни единого шанса, что и говорить – если бы она знала, кого мальчик избрал объектом своей любви, она посоветовала бы ему забыть об этом навсегда. Но в Петре хотя бы оказалось достаточно милосердия, чтобы смягчить удар. Он не отверг, не оттолкнул, не унизил. Не высмеял, заставив себя чувствовать жалким и глупым. Ванесса помнит, какой уязвимой делает первая влюбленность – как легко нанести раны, которые останутся на всю жизнь.

- Значит... – шепчет Алессандро, - мы не можем...

- Не можем, - твердо говорит Петр.

- А если бы... – Папа вскидывает голову, с решимостью отчаяния, - если бы не обеты...

- Но ведь они даны, - терпеливо отвечает Петр.

- Я понимаю, - Алессандро снова поникает. – Я просто...

- Любовь не в соединении тел, - говорит Петр, и Ванесса думает, что никогда бы не поверила, что он может произнести что-то такое возвышенно-банальное, и при этом выглядеть почти... почти одухотворенным. – Есть любовь выше этой, Ваше Святейшество.

- Да, - шепчет Алессандро. Ванесса знает, что в такие минуты любая предлагаемая замена является совсем слабым утешением – но она видит, что Папе в этот момент явно нужно хотя бы такое утешение. Он кажется таким маленьким в своем тяжелом облачении. – Да, - повторяет он, пытаясь говорить твердо.

Но не выдерживает, его лицо вдруг сморщивается – и он утыкается лицом в плечо Петра. И это жест совсем не влюбленного, а ребенка.

Не смей отталкивать его, думает Ванесса. Но брат Петр не отталкивает; спустя несколько мгновений его рука ложится вокруг плеч Алессандро и держит - столько, сколько нужно.

Его Святейшество все-таки овладевает собой – вызвав этим у Ванессы настоящее уважение – и поднимает голову. Ресницы у него мокрые.

- Я понимаю, - говорит он. – Я запомню, брат Петр.

Он уходит, такой притихший – и в то же время в его походке чувствуется странное достоинство, которого раньше не было. Ванесса кажется, будто что-то екает у нее в груди: она не могла себе представить, что дела терран могут ее так тронуть.

* * *

12.15

Дверь за Папой закрывается - и в ту же секунду отворяется вторая дверь, внутренняя, и в комнату входит сестра Паула.

- Блестяще сделано, брат! Ну и навешал ты ему лапшу на уши! Я чуть со смеха не померла. Никогда бы не подумала, что ты на такое способен.

Петр стоит к ней спиной и не поворачивается, даже когда она подходит, обнимает его за талию и дразняще толкает его бедром.

- Обет целомудрия, надо же. Мне ли не знать, брат...

Сука, думает Ванесса, и ее собственная злость удивляет ее. Сука.

* * *

21.30

Брат Петр стоит на балконе дворца над ночным парком. На фоне звездного неба его силуэт кажется вырубленным из камня. Но его волосы чуть шевелит легкий ночной ветер. У него волосы цвета льда под луной, вдруг думает Ванесса.

Она подходит к нему, бесшумно, словно кошка – но он все-таки слышит, поворачивается к ней. Пристальный, подозрительный взгляд сканирует ее, проверяет, насколько она может быть опасна. Видимо, он расценивает, что опасности нет, потому что снова поворачивается к перилам, не говоря ни слова.

Что ж, брат Петр не выглядит человеком, который будет поддерживать разговор из вежливости, надо с этим смириться. Ванесса подходит и становится рядом с ним.

Как сильно пахнет цветами – словно вихрь запаха приходит вместе с дуновением ветра. В такие ночи... в такие ночи что-то кружит голову и толкает на странные, рискованные поступки.

- По крайней мере, ты был добр с мальчиком, - говорит она.

Пауза, длящаяся несколько мгновений – Петр неподвижен, но Ванесса чувствует, как напряжение исходит от него волнами. Он оборачивается к ней. Его глаза сужены и беспощадны.

- Ты хочешь сказать, что нам надо лучше следить за безопасностью наших помещений.

Ванесса смотрит на него – у нее хороший для женщины рост, но он такой высокий, что ей приходится задирать голову. Она кажется себе маленькой и хрупкой по сравнению с ним. И в то же время ее решимость не угасает, но еще больше разгорается от этой близости.

- Я вовсе не это хочу сказать, - говорит она.

Что ты делаешь, это же терранин, напоминает она себе. Ты сошла с ума, зачем тебе это... неужели ты этого хочешь?

Но Ванесса не привыкла бояться. В ее глазах дерзость, в ее губах соблазн.

Ну да, сейчас я хочу именно этого, отвечает она. И если он поцелует меня, я не буду сопротивляться.

Если он меня поцелует...

КОНЕЦ